Политический кризис 1993 года и деятельность Гайдара
- 1
Отставка Егора Гайдара в декабре 1992 года и изменения в составе правительства, произведенные В.Черномырдиным, не привели к ослаблению напряженности в отношениях исполнительной (Президент и правительство) и законодательной властей. Кризис был изначально предопределен половинчатостью конституционной реформы 1990-1991 гг., когда в российскую (советскую) Конституцию были вмонтированы, с одной стороны, элементы механизма разделения властей и введена должность Президента, а с другой стороны, сохранен статус Съезда народных депутатов, как высшего органа государственной власти, имеющего право «принять к своему рассмотрению и решить любой вопрос, отнесенный к ведению РСФСР», то есть статус фактически абсолютной, не ограниченной ничем власти.
Оппозиционные политике Президента Ельцина и его правительства силы на Съезде народных депутатов и в Верховном совете РФ (а это было большинство коммунистических и близких к ним депутатов) действовали агрессивно. Оппозицию возглавляли Председатель Верховного Совета РФ Хасбулатов и Вице-президент РФ Руцкой (оба заняли свои высокие посты при активной поддержке Ельцина). Объективно их линия вела к двоевластию, когда каждое не угодное Съезду решение Президента и его правительства фактически отменялось.
Гайдар так описывает создавшееся положение: «В стране был популярный президент, получивший на выборах 57% голосов – и это при активнейшем противодействии партийной (КПСС) верхушки, которая тогда еще имела в своих руках немалый административный ресурс. И были не столь популярные, но абсолютно легитимные Верховный Совет и Съезд народных депутатов России, которые не желали отвечать за принятое исполнительной властью очень непопулярное решение – отмену административного регулирования цен.
Отвечал за это президент – не только как глава верховной власти, но и как человек, намеренно возглавивший в тот момент российское правительство. Тем самым он «вызвал огонь на себя», поставил свою популярность под удар огромной разрушительной силы…».
Не желая допустить насильственного развития событий, Ельцин выбрал путь компромисса с парламентским большинством. Было понятно, что необходимо менять все ещё действующие советские законы о власти, менять Конституцию государства. Это обстоятельство радикально влияло на всю политическую жизнь страны. К декабрю 1992 года отношения между президентом и его правительством, с одной стороны, и парламентом, с другой, фактически зашли в тупик. Выход виделся в заключении соглашения о преодолении политического кризиса. Очень трудные переговоры вел Егор Гайдар. Был найден компромисс, который сводился по существу к отставке лидера экономических реформ и.о. премьер-министра Гайдара в обмен на согласие депутатов принять новую Конституцию России.
Гайдар: «Мои переговоры с Верховным Советом, как и идея (переговоров) в целом не нравились ни Ельцину, ни Хасбулатову. Ельцину – потому, что там была моя отставка, а он ее не хотел в принципе. Хасбулатов понимал, что будет покончено с двоевластием, а это ему было невыгодно. Тем не менее, они подписались под этой договоренностью, после чего за нее проголосовал Съезд народных депутатов. На мой взгляд, тем самым был найден хороший выход из политического кризиса – без крови, без гражданской войны».
Тем временем оппозиция в Верховном Совете наряду с внесением бесконечных ограничивающих полномочия Президента поправок в действующую, фактически советскую Конституцию, начинает готовиться к вооруженному захвату власти. Хасбулатов приближает к себе генералов Ачалова и Макашова – харизматичных сторонников советского режима, которые начинают работу по созданию независимых от центральной власти вооруженных формирований со штабом в Белом доме (здание Верховного Совета РФ).
Президент об этом информирован и уже 13 января 1993 г. (спустя всего месяц после декабрьского компромисса) в своем Указе Б.Ельцин требует от Правительства и региональных органов исполнительной власти не допускать создания организаций, «имеющих целью насильственное изменение конституционного строя», привлекать к ответственности «общественные военизированные объединения и вооруженные формирования». Однако должного эффекта это не дает.
После ухода из Правительства Гайдар возвращается в созданный им и его соратниками Институт экономических проблем переходного периода. Ельцин, понимая, что Гайдар нужен, назначает его своим консультантом по экономическим вопросам. У Егора Тимуровича относительно большая площадка для деятельности: он является председателем консультативного экспертного совета по проблемам экономической реформы, образованного при Министерстве науки и технической политики РФ, в феврале 1993 входит в состав президентского консультативного совета, назначается членом Правительственной комиссии по вопросам кредитной политики.
Выступая в феврале 1993 года на встрече политиков, бизнесменов и экономистов, организованной правительственным Рабочим центром экономических реформ, Егор Гайдар указывает на глубокие внутренние конфликты в структуре российских органов власти, когда, например, политика борьбы за снижение инфляции наталкивается на проинфляционную позицию Верховного Совета и ЦБ. Гайдар: «Мне кажется, политические последствия подобного сценария крайне опасны, почти наверняка они выводят принимаемые решения за рамки демократических институтов… В этой ситуации Президенту, планируя политическую стратегию, надо быть готовым к тому, чтобы вынести на референдум 11 апреля такие вопросы, решение которых в обстановке гиперинфляции укладывает действия властей в рамки конституционных и демократических норм».
Подчеркнем, уже в феврале Гайдар, предчувствуя опасность политических последствий противостояния Президента с законодательной властью, полагает необходимым вынести на всенародный референдум очень невыгодный для правительства вопрос об экономической политике, то есть ставит по существу свою концепцию и практику реформ на суд общества. Так и произойдет позднее, в апреле 1993 года.
В начале марта Верховный Совет предпринял попытку ввести в действие закон о государственной охране высших органов власти и беспрецедентный отдельный закон о государственной охране высших представительных органов власти (охрана Съезда нар. депутатов, Верховного Совета, Межпарламентской ассамблеи СНГ, Генпрокуратуры и их должностных лиц), в которых закрепляется независимое и самостоятельное функционирование федеральных органов охраны для каждой из трех ветвей власти. Президент возвращает законы в Верховный Совет, но позднее (28 апреля) тот преодолевает президентское вето и законы вступят в силу. С этого момента легально в России начинает создаваться отдельное, не подчиненное Верховному Главнокомандующему–Президенту вооруженное формирование. Его цель, как становится ясно, - силовое обеспечение захвата власти. Да и сам Белый дом становится не только зданием парламента, но и зданием, где размещается штаб бунтовщиков и арсенал вооружений.
3 марта 1993 г. на встрече с представителями партий и движений коалиции «Демократический выбор» Ельцин заявил: «Я не присягал Конституции с поправками VI и VII Съездов».
5 марта Верховный Совет отвергает предложенный Президентом проект «Соглашения федеральных органов законодательной и исполнительной властей по стабилизации конституционного строя на период до принятия новой Конституции».
10 марта Председатель ВС РФ Р. Хасбулатов заявил, что соглашение от 12 декабря 1992 года было политической ошибкой и потребовал отставки министра иностранных дел Козырева и председателя Госкомимущества Чубайса. 12 и 13 марта VIII Съезд народных депутатов принимает постановления, полностью дезавуирующее декабрьское (1992 года) соглашение «О стабилизации конституционного строя», в том числе признается нецелесообразным проведение назначенного на 11 апреля 1993 года референдума.
Выступая против принятия новой Конституции и проведения выборов, Верховный Совет и Съезд нар. депутатов часто выходят за рамки своих полномочий. Это подтверждается и Постановлением Конституционного Суда (КС) от 19 марта, в котором отмечаются «конкретные нарушения Конституции и законов РФ» со стороны высших органов законодательной власти.
Это свидетельствует, говорится в Постановлении КС, о «сложившейся практике произвольного расширения полномочий Президиума и высших должностных лиц Верховного Совета, вторжения в компетенцию законодательной и исполнительной властей, а Верховный Совет при этом не осуществляет своих полномочий, возложенных на него Конституцией».
Накал политического противостояния возрастает буквально с каждым днем. 20 марта Президент Ельцин выступает по телевидению с Обращением, в котором объявляет об особом периоде управления страной.
21 марта вскоре после полуночи состоялось телевизионное выступление вице-президента Руцкого, председателя Конституционного Суда Зорькина и Генпрокурора Степанкова, назвавших решения Ельцина неконституционными.
23 марта в своем Заключении Конституционный Суд выразил серьезную озабоченность нарушениями принципа разделения властей, односторонним толкованием законодательной властью статьи Конституции РФ о правомочности Съезда нар. депутатов принимать к рассмотрению и решать любой вопрос, отнесенный к ведению Российской Федерации. Одновременно КС пришел к заключению, что Обращение Президента, в котором он обнародовал решение по введению в стране особого порядка управления, в ряде своих положений не соответствует ряду частей Конституции РФ.
25 марта публикуется Указ Президента, в котором на 25 апреля назначается голосование (референдум) о доверии Президенту, по проекту новой Конституции и проекту закона о выборах в федеральный парламент. В Указе признаются не имеющими юридической силы и не подлежащими исполнению решения госорганов, направленные на приостановление указов и распоряжений Президента без решения КС, а также отмечается, что провозглашенные меры не являются режимом ЧП.
28 марта IX Съезд предпринял попытку отрешить Б.Ельцина от должности Президента РФ. Положение было критическим. Пока готовилось голосование, на Васильевском спуске у Кремля собрался многолюдный митинг. На нем впервые после отставки на массовом уличном мероприятии появился Егор Гайдар. Он вместе со своим отцом Тимуром Аркадьевичем Гайдаром прошел в колонне по Тверской улице к месту митинга. В своем выступлении Гайдар говорил о том, что как бы ни было опасно, как бы ни было трудно, вот так просто, из-за прихоти потерявших связь с народом депутатов, Россия свою свободу, свои надежды не отдаст.
Голосов для импичмента Съезду не хватило, и съезд вынужден дать согласие на референдум.
Незадолго до референдума в прямой трансляции по радио и телевидению вице-президент А.Руцкой выступает с длинной речью о коррупции в верхних эшелонах власти (предъявив «одиннадцать чемоданов компромата»). Егор Гайдар добивается встречи с Руцким на Российском телеканале, и в прямом эфире выигрывает дебаты с явным преимуществом.
25 апреля состоялся референдум, в котором приняло участие 64,2% граждан, имеющих право голоса. За доверие Ельцину высказалось 58,7% голосовавших, одобрили его социально-экономическую политику 53%, сочли необходимыми досрочные выборы Президента 49,5%, за досрочные выборы депутатов проголосовало 67,2%. Сразу после оглашения результатов референдума Ельцин заявил, что «политика реформ находится теперь под защитой народа».
28 апреля находившийся в Нидерландах Е.Гайдар выступил на встрече с представителями деловых кругов, где, в частности, сказал: «Главный результат прошедшего в России референдума – возросшая легитимность Президента. Одновременно референдум сильно подорвал легитимность парламента. Учитывая, что 70% голосовавших высказались за перевыборы депутатского корпуса, этому органу власти будет очень трудно отныне утверждать, что он представляет общественное мнение России и имеет право управлять страной» (Сводка ИТАР-ТАСС от 29.04.1993 г).
Е.Гайдар прервал свой визит в Нидерланды после того, как ему позвонил Б.Ельцин и просил срочно вернуться в Москву.
Многие считали, что политическое поражение на референдуме парламентского большинства и необходимость досрочных выборов очевидны, однако Р.Хасбулатов и его окружение этот факт признать не собирались. Наоборот, их агрессивность набирала силу: в Москве и других крупных городах участились сопровождаемые беспорядками уличные акции «красно-коричневых» (лидеры Баркашов, Анпилов). Празднование 1 мая в Москве было отмечено кровавыми столкновениями демонстрантов с войсками МВД.
В соответствии Указом Президента Гайдар вместе с другими общественными и политическими деятелями назначается представителем Президента на совещании по подготовке проекта новой Конституции РФ.
Тем временем, понимая неизбежность выборов в парламент, Е.Гайдар включается в работу по консолидации демократических реформистских сил и в июне 1993 года избирается председателем исполкома предвыборного блока «Выбор России», который объединил сторонников продолжения в России рыночных экономических реформ.
25 июня Верховный Совет отказывается от участия в Конституционном совещании, оппозиция продолжает сосредотачивать оружие в Белом доме, на улицах Москвы все чаще происходят столкновения со сторонниками Президента.
23 августа блок «Выбор России» заявляет о необходимости досрочных выборов в парламент России.
Однако вскоре Гайдар получает важное предложение. Из книги «Дни поражений и побед»): «В один из сентябрьских дней, после заседания президентского совета, ко мне подошел Борис Николаевич и спросил, не соглашусь ли вернуться в правительство первым заместителем премьера». Гайдар попросил время на размышление. Его вывод: «Страна перед опасной схваткой. Исход непредсказуем. И принципиально важен для будущего России. В такой момент отсиживаться в кустах, наблюдая со стороны, чем все кончится, невозможно. Позвонил президенту и премьеру. Сказал, что предложение принимаю»[1].
Указ о назначении был подписан 18 сентября. А уже через два дня, 20 сентября стало известно, что Б.Н. Ельцин намерен в самое ближайшее время подписать указ о приостановлении работы Верховного Совета, объявлении новых выборов и проведении референдума по Конституции. Гайдар полагает, что время для этого не совсем удачно. Свои сомнения он излагает премьеру Черномырдину и главе администрации Президента Филатову. В телефонном разговоре с Президентом по этому вопросу он приводит свои аргументы, однако Б.Ельцин отвечает: «Нет, все. Решение принято. Обратного хода нет».
Егор Гайдар: «Итак, до обнародования указа оставались считанные часы, развитие событий вступило в критическую стадию. Теперь очень многое зависело от организации, координации действий. К сожалению, надежды, что они окажутся на должном уровне, у меня не было. Дело ведь не только в организаторских способностях того или иного человека. Чрезвычайна сама ситуация, которая неизбежно наложит свой отпечаток на все, в том числе и на людей. Слишком многие захотят уйти от ответственности, избежать необходимости принимать решение, исчезнуть, заболеть, не сделать, не понять и т.д. И это – в самый трудный момент и на всех уровнях»[2]
Сам Гайдар готов к конкретным решительным действиям. Он считает принципиально важным перекрыть канал прямого выхода Белого дома в телеэфир, вообще отрезать Белый дом от мира (отключить связь, воду, электричество), жестко пресекать любые проявления неповиновения в региональных администрациях, сохранить управляемость в федеральных системах. Гайдар докладывает Черномырдину план чрезвычайных действий. Тот его в целом поддерживает, а после некоторых колебаний дает распоряжение и об отключении в Белом доме телефонной связи.
21 сентября вечером Б.Н. Ельцин по телевидению выступает с Обращением к гражданам России «накануне событий чрезвычайной важности» и сообщает о подписании Указа «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации».
Оппозиция продолжает неуклонно дестабилизировать обстановку. Проливается первая кровь: при попытке захвата штурмовиками штаба Объединенных вооруженных сил СНГ два человека убиты, есть раненые.
30 сентября Гайдар в качестве представителя Президента с целью оценки обстановки в регионах вылетает в Хабаровск, затем в Комсомольск-на-Амуре. 2 октября возвращается в Москву.
1 октября по инициативе и при посредничестве Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II в Свято-Даниловом монастыре в Москве начались переговоры между представителями Президента РФ и представителями Верховного Совета РФ с целью достичь компромисса и избежать гражданской войны. Однако преодолеть разногласия сторонам не удалось и ввиду обострения обстановки в городе 3 октября переговоры были прерваны.
В этот же день около 16 часов Гайдару докладывают о крупных беспорядках в Москве, о прорыве бунтующими оцепления вокруг Белого дома, о разоружении части милиции, о начале штурма мэрии, телецентра «Останкино». В небольшом выступлении для радио «Эхо Москвы» он говорит:
«… развитие событий 3-го числа показало, что деморализованная милиция и внутренние войска не способны отстоять порядок в Москве, а вооруженные отряды, выставленные оппозицией, вот-вот проложат дорогу к власти в России безответственным и опасным экстремистам».
Гайдар принимает решение напрямую обратиться к москвичам по телевидению. Он твердо знает следующее: «История русской революции начала ХХ в. показывает, какую роль в периоды хаоса и анархии играют пусть немногочисленные, но боеспособные, готовые исполнить приказы части» («Смуты и институты. Гл.II. Русская революция: жизнь без государства». Знает, что беспечность и нерешительность в таких ситуациях чреваты самыми тяжелыми последствиями.
Звонит председателю комитета по чрезвычайным ситуациям Шойгу и просит срочно подготовить 1000 автоматов с боезапасом, получает согласие Президента на обращение за поддержкой к народу.
И вот Егор Тимурович перед самым, может быть, ответственным поступком в своей жизни. Гайдар: «Уже перед объективом телекамеры попросил на минутку оставить меня в студии одного. Как-то вдруг схлынула горячка и навалилась на душу тревога за тех, кого вот сейчас позову их тихих квартир на московские улицы. Нетрудно понять, какую страшную ответственность за их жизни беру на себя. И все же выхода нет. Много раз перечитывая документы и мемуары о 1917 годе, ловил себя на мысли о том, что не понимаю, как могли десятки тысяч интеллигентных, честнейших петербуржцев, в том числе многие офицеры, так легко позволить захватить власть не слишком большой группе экстремистов? Почему все ждали спасения от кого-то другого: от Временного правительства, Керенского, Корнилова, Краснова? Чем все это кончилось, известно. Наверное, эта мысль – главное, что перевешивает все сомнения и колебания. И потому выступаю без колебаний, с сознанием полной своей правоты» («Дни поражений и побед»)[3].
В 22.00 в выступлении по российскому ТВ Гайдар обрисовывает ситуацию, призывает москвичей прийти на помощь российской демократии и собраться у здания Моссовета.
ВЫСТУПЛЕНИЕ ЕГОРА ГАЙДАРА
ПО РОССИЙСКОМУ ТВ В 22-00 3 ОКТЯБРЯ
Дорогие друзья, все эти последние дни правительство России больше всего хотело сохранить спокойствие, избежать
кровопролития. Даже сегодня, когда стало ясно, что люди, которые взяли курс на вооруженную конфронтацию, готовы переступить через реки крови, чтобы сохранить свою власть, реставрировать старый тоталитарный режим, снова отнять у нас свободу. Мы надеялись, что удастся избежать вовлечения граждан в это противостояние. Вместе
с тем, к сожалению, ситуация продолжает обостряться. У "Останкино" идет бой, противоположная сторона применяет гранатомет, тяжелый пулемет, пытаются захватить узлы связи, средства массовой информации, добиться силового установления контроля в городе. Правительство предпринимает усилия с тем, чтобы подтянуть силы, необходимые для того, чтобы остановить успех реваншистов. Но надо сказать честно: сегодня вечером нам нужна поддержка. Сегодня мы не можем переложить ответственность за судьбу демократии, за судьбу России, за судьбу нашей свободы на милицию, на внутренние войска, на силовые структуры. Сегодня должен сказать свое слово народ, москвичи. Должны сказать свое слово те, кому дороги свобода России, ее демократическое будущее. Мы призываем тех, кто готов поддержать в эту трудную минуту российскую демократию, прийти ей на помощь, собраться у здания Моссовета с тем, чтобы объединенными усилиями встать на защиту нашего будущего, будущего наших детей, не дать снова на десятилетия сделать из нашей страны огромный концентрационный лагерь. Наше будущее в наших руках. Если мы его проиграем, нам не на кого будет пенять, кроме как на нас самих. Я верю в наше мужество, я верю в здравый смысл нашего общества, верю в то, что мы просто не можем сегодня проиграть".
Москвичи сразу же откликнулись на призыв. Площадь перед Моссоветом стала быстро заполняться людьми, среди которых много общественно известных лиц. К памятнику Долгорукому сквозь толпу очень быстро проходит Гайдар в окружении 4-5 сопровождающих. Он говорит:
«Мы установили контроль над важнейшими точками информации и связи. Только что закончился бой у «Останкино». Сейчас в город подтягиваются войска, верные Президенту. Говорю честно: сегодня полагаться только на лояльность, на верность наших силовых структур было бы преступной халатностью и преступной наивностью с нашей стороны. У меня большая просьба – проявить сейчас все возможное мужество, твердость и организованность… Милиция, которая стоит здесь, она стоит на стороне Президента и выполняет приказы именно потому, что вы здесь. Они видят, что их бросают не против народа, что народ с ними, что их бросают против кучки мятежников и заговорщиков. Поэтому большая просьба оказать им эту моральную поддержку…».
Из «Записок пресс-секретаря» Президента Костикова: «Он (Гайдар) единственный из высшего руководства страны, в ту страшную ночь обратился к москвичам с призывом встать на защиту демократии. Именно его призыв был услышан, и тысячи москвичей стали собираться у здания Моссовета…». « … Телеканалы один за другим прекращали работу. В Кремле, куда вечером из загородной резиденции на вертолете возвратился президент, царила, по воспоминаниям Егора Гайдара, «атмосфера последнего заседания Временного правительства». На улице безраздельно господствовали «красно-коричневые». Войска не желали принимать участие в подавлении мятежа, имевшего вид народного восстания. Группа «Алфа» штурмовать Белый дом решительно отказалась. И тогда Егор Гайдар призвал своих сторонников выйти к зданию Моссовета на Тверской «для защиты демократии». Уже к ночи там собралось до 15 тысяч человек. Эта безоружная интеллигентная толпа разительно отличалась видом и настроем от бесчинствующих сторонников Руцкого и Макашова. И только при виде такого явного контраста войска склонились на сторону президента»[4]
К полуночи ситуация в городе начала меняться, крепнет уверенность, что власть не окажется в руках анпиловцев и баркашовцев. Около двух ночи из разговора Е.Гайдара по телефону с Б.Ельциным становится ясно, что войска наконец-то двинулись к Москве. Имея в виду, что армия до сего времени уклонялась от участия в конфликте, Гайдар советует Президенту встретиться с военными, даже до вступления войск в Москву. В половине шестого утра Президент перезвонил, сказал, что эта просьба выполнена.
Из книги Б. Ельцина «Записки Президента». Дневник. 3 октября 1993 года:
«Многие из тех, кто появлялся на экране (РТВ) возмущались, почему молчит Ельцин, напрямую требовали, чтобы сказал свое слово президент.
Но в тот момент мне пришлось решать гораздо более существенную задачу… Я старался вывести из состояния стресса, паралича своих боевых генералов. Я видел, что армия, несмотря на все заверения министра обороны, по каким-то причинам не в состоянии немедленно включиться в защиту Москвы…
Грачев (министр обороны) сообщил, что в Министерстве обороны начинается заседание коллегии. Я попросил Черномырдина, чтобы он вел это заседание. Сказал, что в ближайшее время прибуду туда и я.
Итак, к полтретьего ночи я имел следующую картину. Бой, который продолжал идти в «Останкино», прямо в здании телецентра. Милиция, от которой требовали не ввязываться в столкновения и которая после первого же нападения ушла, оставив город на растерзание вооруженным бандитам. И армия, численность которой составляет два с половиной миллиона человек, но в которой не нашлось и тысячи бойцов, хотя бы одного полка, чтобы оказаться сейчас в Москве и выступить на защиту города…
Я вызвал машину, оделся и поехал в Министерство обороны. От Кремля до штаба МО, около Арбата, - пять минут. Не много времени, но мне было вполне достаточно, чтобы понять, что на самом деле случилось у Грачева…
Все – и я, президент, и он, министр обороны, и правительство, и общество наше, - все мы оказались заложниками красивой формулы: армия вне политики. И гордились этим глубоко демократическим лозунгом. А теперь, когда призвали армию защитить от фашистов и уголовников, удивляемся: а что это армия так неохотно реагирует?.. Отчего это она так плохо слушается? Её рвали на части, каждый тянул в свою сторону…
Поднялся наверх. Там уже шло заседание коллегии…
Стали обсуждать вопрос о взятии Белого дома. Всем ясно было, что этот основной очаг разжигания войны должен быть локализован. Черномырдин спрашивает: «Какие будут предложения?». В ответ тяжелая, мрачная тишина…
Когда появился реальный план, стало легче, с ним можно было спорить, не соглашаться, уточнять, но уже была точка отсчета. Пожалуй, именно с этого момента, а часы показывали четвертый час ночи, наступил моральный перелом и у всех участников совещания…
Тут слова попросил Грачев. Он, медленно выговаривая слова, обратился ко мне: «Борис Николаевич, вы даете мне санкцию на применение в Москве танков?».
Я посмотрел на него. Молча. Он ответил таким же прямым взглядом, потом отвел глаза…
Я встал, попросил дальнейшие детали обсудить без меня, а Грачеву сказал: «Я вам письменный приказ пришлю». И поехал в Кремль».
Распоряжение Ельцина о том, что Грачеву поручается командование операцией по освобождению Белого дома от засевших там вооруженных боевиков и формирований было подписано президентом и немедленно доставлено Грачеву «лично в руки».
Из беседы с заместителем министра обороны РФ генерал-полковником Кондратьевым:
«Решение на задействование танков я не принимал. Принимало руководство. Но уже находясь утром 4 октября у Белого дома, я узнал, что танковая рота 4-ой танковой дивизии движется в район Москвы. В 7.30 утра она вошла со мною на связь и доложила, что прибыла к гостинице «Украина». Я приказал: без команды никаких действий не предпринимать…
В 9 часов 30 минут командир роты доложил начальнику Генерального штаба о готовности ведения огня. И стрельба велась, но, как это все видели и по телетрансляции, только по верхним этажам. Почему стреляли по верхним этажам? Дело в том, что в 7 утра при подходе правительственных войск к Дому боевики-«белодомовцы» завязали с ними бой. Мы полагали, что, когда завязался бой, люди, находившиеся в Белом доме, в том числе и женщины, укрылись на первых этажах. И во избежание жертв было принято решение, как бы для устрашения боевиков и тех, кто ими руководил, произвести несколько выстрелов по верхним этажам.
Подчеркиваю, что на огневую позицию (то есть Калининский мост) танки вышли, не стреляя, лишь в 9 часов 30 минут. Тем временем, и это было хорошо видно, из окон Белого дома вели интенсивный огонь и снайперы, и гранатометчики. И у нас есть документальные подтверждения этому. Потому и приняли решение произвести несколько выстрелов танками, но не на поражение, а для устрашения и прекращения вооруженного сопротивления…
Танк использовался средний, Т-80, находящийся на вооружении Кантемировской дивизии, со 125-мм пушкой. За весь день танки произвели 12 выстрелов, в том числе 10 выстрелов практическими снарядами и 2 выстрела бронебойно-подкалиберными. Практический снаряд – это снаряд для обучения личного состава, применяемый на полигонах. Простая болванка, не начиненная тротилом. В этой болванке имеется трассер. Снаряд не разрывается, он просто пробивает или разрушает ту преграду, которая встречается на пути. Правда, от трассера может произойти возгорание, что, возможно, и случилось в Белом доме. Другими словами, этот снаряд не взрывается, от него нет ни осколков, ни других каких-то побочных поражающих действий…
А два бронебойно-подкалиберных, в общем-то случайно выпущенных (не на ту кнопку нажали!). Это тоже не взрывные металлические болванки, только менее тяжелые и с наконечником, который может пробивать броню, что обеспечивается за счет наконечника из мощного металла и очень большой начальной скорости полета самого снаряда. Подчеркиваю, этот снаряд также не взрывается, не имеет осколочного эффекта…
Хотел бы обратить внимание на следующее. Мы не собирались вести боевые действия с «белодомовцами». Перед подразделениями была поставлена задача: огня не вести, выйти к Белому дому и ег блокировать. При выходе оттуда боевиков их следовало разоружать и передавать правоохранительным органам. В 6.40 мы прибыли туда, а в 7 часов подразделения блокировали Белый дом без единого выстрела.
Но в 7.15 (у нас это все зафиксировано!) из Белого дома был открыт прицельный огонь изо всех видов оружия, включая снайперские винтовки, автоматы, пулемет работал, и гранатометы даже били по нашей бронетехнике. Сигналом к этой стрельбе, как я полагаю, и я это видел, послужил поджог автобуса, который стоял с правой стороны Белого дома. Как только автобус был подожжен, срузу же была открыта массированная стрельба по войскам. Возможно это была провокация. Сами же «белодомовцы» подожгли автобус, а потом сказали, что это сделали военнослужащие, которые прибыли блокировать Белый дом… Интенсивная стрельба из Белого дома продолжалась до пленения Руцкого, Хасбулатова и прочих организаторов мятежа, то есть до 17 часов. С этого времени наши войска не стреляли, так как в это время старший группы «Альфа» вел переговоры с руководством Белого дома о полной сдаче и прекращении сопротивления.
Замечу, что с 7 утра и до 17 часов 4 октября по войскам постоянно велся огонь не только из Дома Советов, но и из близлежащих домов и из гостиницы «Украина» - в спину тем, кто стоял на набережной. То есть целый день был плотный снайперский, автоматный и пистолетный огонь…
В 14.25 мной была дана команда командиру 119-го парашютно-десантного полка: обеспечить вход в Белый дом группы «Альфа». В 15 часов «Альфа», при поддержке роты 119-го парашютно-десантного полка, вошла в Белый дом».
По сообщению следственной бригады Генеральной прокуратуры России от 24.05.94 о результатах предварительного следствия по уголовному делу о массовых беспорядках 3-4 октября 1993 года всего погибло и умерло от ран 147 человек, в том числе гражданских лиц – 122, работников милиции – 11, военнослужащих внутренних войск – 6, военнослужащих армии – 6, Департамента охраны – 1, группы «Альфа» - 1. Получили ранения – 372 человека. Никто из руководителей радикальной оппозиции и депутатов не пострадал.
5 октября порядок в Москве был восстановлен.
Оценивая политические итоги событий 3-4 октября, Гайдар считает, что в эти дни произошла скоротечная гражданская война, в которой националистические и коммунистические боевые отряды, действуя агрессивно и решительно, были близки к овладению ключевыми учреждениями Москвы, а значит и России. Армия после «долгих колебаний начала действовать только после явно выраженной общественной поддержки президентской стороны».
По мнению Гайдара, главной жертвой неспособности политических элит достичь компромисса и избежать силового решения стала демократия, ее российская судьба. Он писал: «Из киселеобразного двоевластия мы угодили де-факто в авторитарный режим».
Две недели спустя после подавления путча Гайдар выступает на Учредительном съезде избирательного объединения «Выбор России». В выступлении он оценивает создавшееся положение в стране и проблемы, с которыми придется столкнуться в ближайшее время. Он говорит, что двоевластие практически привело к параличу механизмов государственности в России, экономика стала заложницей политики. Невыполнимые решения и опасные обещания подталкивали страну к развалу денежной системы и, следовательно, к ослаблению тех ростков рыночной экономики, которые удалось сформировать за последние полтора года. После конфликта 3-4 октября сложилась принципиально новая политическая реальность: теперь вся ответственность за экономическое и политическое положение ложится на Президента и на правительство.
Поскольку впереди выборы, естественно и правительству и Президенту хотелось бы проводить мягкую предвыборную политику, чтобы заручиться поддержкой различных слоев населения. Но резервы для такой политики полностью исчерпаны. Наоборот, накануне выборов правительство вынуждено принимать тяжелые непопулярные решения, необходимые для того, чтобы не дать развалиться российской экономике, чтобы новый парламент не оказался у разбитого корыта. Это, прежде всего, принятие мер по ограничению источников инфляции и многих других, которые диктуются не предвыборной логикой, а соображениями ответственности за то, что происходит в стране. Трагические события 3-4 октября стали серьезной угрозой для будущего российской демократии, и еще одного опасного для страны безответственного парламентского большинства российская демократия не выдержит.
Опыт работы Верховного Совета показал, считает Гайдар, что десятки его решений о формировании новых органов государственной власти вели к реставрации огромной бессмысленной государственной машины. Поэтому принципиальный вопрос для нового парламента – даже не экономическая реформа, а реформа всей российской государственности. Именно наличие огромного, дорогого и вместе с тем нищего государства затрудняет эффективное управление и обеспечение выполнения законов, поэтому нет четких гарантий прав собственности, поэтому высокие налоги и предельно неэффективная система социальной защиты. Реформа российской государственности – огромное и тяжелое дело. Поэтому принципиальный вопрос – каким будет новый парламент.
Стабильность в России зависит от того, насколько быстро удастся сформировать те инструменты, при которых рынок, демократия и частная собственность могут нормально работать. Но для этого нужна огромная воля политической элиты, способность организоваться, не расколоться и не разделиться по мелочам, чтобы вместе реализовать достигнутые компромиссы.
Опасения Гайдара, к сожалению, сбылись: не выдержала безответственного парламентского большинства российская демократия, государственная машина разрослась до небывалых размеров, нет твердых гарантий частной собственности, по-прежнему анемична демократическая часть российской элиты. Сегодня, по прошествии почти двух десятилетий, мы видим, насколько прав был Гайдар, указывая на опасности, грозящие государству.
На декабрь 1993 года были назначены парламентские выборы и референдум по новой Конституции, причем не в её сбалансированной компромиссной редакции, а в жестком варианте президентской республики.
Находясь в правительстве, Гайдар пытается продолжать курс на сокращение инфляции, ужесточать бюджетную и денежную политику. Однако, как он позже напишет в воспоминаниях, быстро стало ясно, что «в изменившемся составе правительства мои возможности эффективно проводить такую политику весьма ограничены».
В декабре 1993 года Гайдар возглавил список кандидатов блока «Выбор России» на выборах в Госдуму. Блок получил 15,5 % голосов, и с учетом депутатов-одномандатников фракция «Выбор России» в Госдуме была крупнейшей.
Так закончился очень тревожный кризисный 1993 год.
После думских выборов Е.Гайдар, оставаясь в Правительстве, предложил начать «ускорение реформ», но не получил в этом достаточной поддержки Президента. В первых числах января 1994 года становится известно о правительственных решениях, связанных с новым увеличением бюджетных расходов. Уже не первый раз Гайдара даже не ставят об этом в известность. Вскоре он подает прошение об отставке.
20 января 1994 года отставка была принята. В развернутом письме Президенту он называет причины своего решения. Мотивация стоит того, чтобы ознакомиться с полным текстом заявления.
Уважаемый Борис Николаевич!
Более двух лет назад Вы оказали мне и моим коллегам огромное доверие, поручив нам осуществлять проводимые под Вашим руководством радикальные экономические реформы. Работая Заместителем, Первым заместителем и Исполняющим обязанности Председателя Правительства Российской Федерации, я старался сделать все для того, чтобы экономика России быстрее встала на ноги, чтобы тяжелый и болезненный для каждого гражданина переходный период был пройден как можно скорее. Благодаря мужеству и терпению наших сограждан, благодаря Вашей решительности и последовательности нам удалось не только избежать социальных и экономических катаклизмов, подобных тем, что сотрясают сейчас многие республики бывшего СССР, но и заложить основы будущего возрождения страны.
Условия нашей работы в Правительстве никогда не были идеальными. Вам прекрасно известно, сколь многого нам не удалось осуществить не из-за объективных обстоятельств, а вследствие непрекращающегося давления консервативных политических кругов. В сентябре 1993 года, соглашаясь вернуться в Правительство, я отдавал себе отчет в том, что отвечая в глазах общества за экономическую реформу, я буду обладать лишь ограниченными рычагами воздействия на экономическую ситуацию. Но я надеялся, что понимание общей ответственности за страну позволит Правительству, пусть и состоящему из людей разных воззрений, объединиться вокруг Президента и проводить курс, необходимый для стабилизации экономики и предотвращения катастрофы.
К сожалению, в последнее время все чаще принимаются решения, в подготовке которых я не участвовал и с которыми выражал категорическое несогласие. Приведу лишь два новых примера.
Подписано межбанковское соглашение об объединении денежных систем России и Беларуси. Такое объединение возможно, если его тщательно подготовить, отработать все механизмы контроля, защищающие российские национальные интересы. То же, что предусмотрено в подписанных документах – лишь воспроизводство хаоса в денежной области за счет реальных доходов российских граждан. В частности, реализация этого решения приведет к тому, что минимальные зарплата и пенсия в Беларуси будут существенно превышать минимальные зарплату и пенсию в России. Мы не настолько богаты, чтобы приносить благосостояние россиян в жертву политической конъюнктуре. Я возражал против этого решения, но мои протесты не были услышаны.
Трудно понять и решение о строительстве нового здания Парламента (ориентировочная стоимость – 500 миллионов долларов). Эта сумма значительно превышает средства, которые были с трудом выделены в 1993 году для бюджетного фонда конверсии. Это впятеро больше расходов федерального бюджета по статье культуры и искусства или примерно пятая часть всего финансирования социальной сферы в прошлом году. Такое разрушительное по своим последствиям решение было также подготовлено без моего ведома и принято, несмотря на мои самые решительные возражения. В подобной ситуации лично мне трудно оправдывать политику жесткой экономии в расходах на науку, культуру, образование, экологию. Есть тяжелые, но неизбежные издержки жизненно необходимых преобразований, однако с ними нельзя смешивать плату за поспешные и непродуманные решения.
Уважаемый Борис Николаевич! Я не могу быть одновременно и в Правительстве, и в оппозиции к нему. Я не могу отвечать за реформы, не имея возможности предотвращать действия, подобные тем, о которых здесь было сказано, не обладая необходимыми рычагами для последовательного проведения экономической политики, в правильности которой убежден.
Поэтому, к моему глубокому сожалению, я вынужден отказаться от предложенного мне поста Первого заместителя Председателя Правительства Российской Федерации. Вместе с тем заверяю Вас, что буду твердо поддерживать Вас и Вашу политику реформ.
С уважением Егор Гайдар.
20.01.1993.
На этом заканчивается история активной деятельности Егора Гайдара в критически важный для России 1993 год, потребовавшей от него огромного мужества, решительности и ответственности. Его заслугу в том, что страна не оказалась в пучине гражданской войны, переоценить невозможно.
Александр Максимов, архивариус Фонда Гайдара
04.12.2012.
[1] Гайдар, Е. Дни поражений и побед. М.: Евразия, 1997. С.273
[2] Гайдар, Е. Дни поражений и побед. М.: Евразия, 1997. С.277-278
[3] Гайдар, Е. Дни поражений и побед. М.: Евразия, 1997. С.290
[4] См. Карацуба, И.В.; Курукин, И.В.; Соколов Н.П. Выбирая свою историю. М.: КоЛибри, 2005. С.617